«Вы есте свет мира» (Мф.5:14): о реализации жизни монастырей — исторический аспект и современные вопросы — доклад игумении Иовы (Ивановой) на IХ Рождественских образовательных чтениях Губкинской епархии

В одной своей небольшой статье протоиерей Игорь Рогатенюк пишет:  «Монашество является тем божественным учреждением, которое позволяет человеку достичь совершенства в духовной жизни». Еще преподобный Феодор (Ушаков) сказал, что монастырь – самое удобное место для достижения такого совершенства.

«Монашество как образ жизни восходит к глубокой древности, — продолжает отец Игорь, — Из ветхозаветных книг нам известно об аскетической жизни пророка Илии, о подвигах воздержания пророка Иоанна Крестителя. Покровительницей монашества является Божия Матерь. Большинство святых Православной Церкви являются либо монахами, либо теми, кто вел монашеский образ жизни. Наш народ изливал свои души, каялся в грехах, получал наставление у монастырских старцев: Киево-Печерских, Псково-Печерских…», а также Глинских и Оптинских, как древние сестры нашего монастыря…

Все наши Патриархи и епископы – монахи. Ими, монахами,  управляется вся православная церковная жизнь в государстве.

В течение столетий центрами научных знаний, образования и культуры и в России, и в Западной Европе были монастыри. Наука и образование, как понимаем мы их сейчас, возникли лишь в XVII-XVIII вв. Удивительно, но именно людям, ушедшим из мира, мир обязан многими изобретениями, без которых невозможно себе представить жизнь современного человека.  

Такие привычные нам предметы, как очки, вилка на обеденном столе, теплицы, в том числе и отапливаемые – изобретения монахов.  Первый водопровод стал работать на Валааме. Первая северная гидроэлектростанция появилась на Соловках, там же была устроена сеть каналов для удобства перемещения по архипелагу, транспортировки грузов и паломников. И это все не было для иноков самоцелью. Это экономило время для духовной жизни. Всем известно, что Соловки до самого послереволюционного разгрома оставались в России центром исихазма. Поэтому, когда монастыри называют пережитком невежественного пещерного прошлого, хочется возразить.

Благодаря деятельности монахов Россия до наших дней  обладает уникальными сокровищами в области архитектуры, иконописи, церковного пения, письменности и древней литературы – летописей …

А какие свидетельства Божией помощи имели монастыри в освоении новых территорий! Ведь далеко не всё решалось победами Ермака Тимофеевича со товарищами. В незнакомых краях устраивались монастыри, которые светом Христовой истины просвещали дикие народы, милостивым и заботливым христианским отношением монахов располагали к себе местных жителей — и так тоже росла держава.

Во многом доверие к монастырям и в наши дни осталось у мирских людей. Вы только вспомните, сколько народа ежедневно в Дивееве, в Оптиной Пустыни, в Троице-Сергиевой Лавре!.. Да и наша крошечная обитель уже стала известной. Приезжают даже издалека.

Люди имеют доверие к каждому слову даже новоначального послушника, видя в нем Ангела и забывая о том, что мы с вами не с облаков спустились, а пришли из того же мира, сидели за теми же партами с согражданами по возрасту и слушали тех же самых учителей-материалистов, которые сами верили и нас убеждали, что человек произошел от обезьяны.

Поэтому на нас лежит величайшая ответственность и поступать по-Божески, и на вопрос ответить грамотно, в духе Христовой истины, а не по своим поврежденным соображениям. Иногда и признаться, наступив на горло своему тщеславию, в своем незнании и посоветовать обратиться к более опытному в духовной жизни человеку, например к батюшке…

Конечно, белое священство очень много дает мирянам, имея жизненный опыт общения и с женами, и с детьми, и с другими родными по своему семейному состоянию. Семейному батюшке легко понять и женщину, и мужчину, и ребенка. Семья такого священника является примером многочадия, неразрывности семейных уз, заботы о старших родственниках, трудолюбия…  

Монах же свободен от многих мирских попечений, ум и сердце его не занимают ни как матушку одеть-обуть, ни детские тетрадки, ни уровень жалования, ни политика… Монаха и одеть-то дороже, чем он одет, невозможно. Одна ряска, одна мантия до гроба. А занятие его, что бы он ни делал руками на послушаниях, —  молитва. О спасении своей души и о тех, кто потоком идут к нему со слезами и с просьбой: помолись!

«Монашество есть внешнее и внутреннее» – говорит преподобный Варсонофий Оптинский. И скорее всего мы с вами все об этом знаем. «Миновать внешнее нельзя, но и удовлетвориться им одним тоже нельзя – продолжает старец —  Одно внешнее без внутреннего даже приносит вред. Внешнее монашество можно уподобить вспахиванию земли. Сколько ни пахай — ничего не вырастет, если ничего не посеешь. Вот внутреннее монашество и есть сеяние, а пшено — молитва Иисусова. Молитва освещает всю внутреннюю жизнь монаха, дает ему силу в борьбе, в особенности она необходима при перенесении скорбей и искушений…»

После пережитого века безбожия на государственном уровне, после духовного повреждения народа в нескольких поколениях, для нас и внешнее монашество – подвиг. Как говорилось на последней игуменской конференции в Москве, когда мы еще сидели все в зале тесными рядами без масок, и ношение подрясника является миссионерством. Забытый облик православного монаха, священника – вновь находит свое место в генетической народной памяти и имеет право на существование среди соотечественников. Это не театральный костюм, который полагается надевать исключительно в монастыре. Это наша пожизненная и посмертная одежда… И хватило бы современного нашего слабого духа не снять ее, если времена жестокой борьбы с Православием повторятся!

Что касается внутреннего монашества, то как хотелось бы нам с сестрами вернуть нашему монастырю, восстающему из руин, славу одного из лучших в стране по духовному состоянию! Об этом свидетельствовал преподобный Макарий Оптинский.  Тяжело, очень тяжело. Сердце современного человека отстает в духовном развитии от разума…  

Ради чего мы здесь? Чего Господь ждет от современных монахов?

Мы первыми должны сказать детям, что они рождены в образе и подобии Божием, раньше, чем им скажут в школе, что они потомки обезьян.

Мы должны рассказать юношам и девушкам, что гражданский брак – это уважаемый церковью союз, заключенный в ЗАГСе, а то, что сейчас называют гражданским браком – жизнь скотская, ни к чему не обязывающая, унизительная для женщины.

Мы должны объяснить женщинам и мужчинам их положение в семье, то единственно возможное устроение, при котором только и можно достичь человеческого счастья.

На нас, как на все церкви, возложена задача объединения народа во Христе Иисусе. И тогда мы станем снова единой, непобедимой нацией.

То есть, после того, что утрачено после стольких лет уничтожения в стране Православия, перед нами непаханное поле распространения христианских ценностей, возвращения собственной культуры, преодоление сектантского влияния…

Мы понимаем чужую боль, торопимся упросить Господа в молитве продлить человеку дни ради последней исповеди – это наша главная работа.  С благоговением наступаем на землю, которой касались стопочки Богородицы при многочисленных Ее явлениях здесь – и ощущаем Ее присутствие и реальную помощь. Ведь невозможно объяснить старушечьими усилиями те изменения, которые произошли в монастыре за малое время.

Приведу цитату из дневника некоего послушника, как он воспринимает свой скит. Пожалуй, и для нас наш монастырь – то же самое:

«… Я спокоен; я знаю, что теперь вьюга, мороз, но в келлии все равно тепло. Стены не пропускают холода, только слышно, как в трубе воет ветер. И появляется какое-то невольное чувство радости, что я не на морозе, а в теплой келлии… С этого внешнего чувства я перехожу на духовное, внутреннее, и думаю: и весь Скит с его плохонькой деревянной оградой есть теплая уютная общая келлия, где все мы греемся и радуемся, что мы не в миру, ибо там мороз, там веют вихри ложных пагубных учений, унося из души бедного неопытного юноши все хорошее и святое. Там всякому грозит опасность замерзнуть духовно, там редко кто согреет. Там метель, которая совершенно засыпает глаза, так что они ничего не видят, там слепнет человек. Там буря зла…И слава Богу, что я здесь; я постоянно должен благодарить Бога, помня, где я и откуда вывел меня Господь…» (Из «Дневника послушника….»)

В Святом Писании, например, в Апокалипсисе и даже в Ветхом Завете, встречается слово «острова». Например: «…И острова будут уповать на Бога…» (Ис. 51, 5). Как «острова» могут уповать? По мнению преподобного Варсонофия, …Под словом «острова» разумеются монастыри. А означает весь текст то, что к пришествию антихриста разве в монастыре еще сохранится вера…» Все происходящее в наши дни в мире наводит на мысль, не являемся ли мы с вами свидетелями последних времен… Есть ли у нас время на обретение нетварного внутреннего света, света, который могли бы видеть в нас миряне. Ведь мы все понимаем, что имел в виду Иоанн Лествичник, говоря: «Свет монахов суть Ангелы, а свет для всех человеков – монахи». Речь идет о том, что монахи — это люди, которые захотели неразрывно быть с Богом, как Ангелы. И к этому призваны все люди на земле. Мы очень желаем и молимся, чтобы кроме нашего был бы в Губкинской епархии и мужской монастырь. Мужчины сильнее нас физически, потому что сильнее духовно. Как говорит протоиерей Андрей Ткачев, «наша религия – мужская религия». Насколько больше бы было с двух островов «света миру»!

Отец Варсонофий однажды в беседе услыхал фразу: «Меня иногда смущают мысли о том, что монашество уклонилось от своего идеала».

Вон когда это было! Это замечание сейчас тем более не потеряло актуальности. Все в православии изменилось. За прошедшую столетнюю борьбу с так называемым «опиумом для народа» духовный генофонд в огромных масштабах был физически истреблен: расстрелян и сгноен в тюрьмах. Монастырей, восстановленных и заново устроенных сейчас,  числом меньше, чем было до революции. Другие теперь и миряне, и священники, и монахи.

Что же ответил преподобный старец об уклонении от монашеского идеала, которое, надо признать честно, и нас всех касается?   Вот что: «Да, да уклонились, однако диаволу и это не очень нравится, коли он так восстает против современного монашества. Этим монашеством держится весь мир. Когда монашества не будет, то настанет Страшный Суд» (преп. Варсонофий Оптинский).

Остается только пожелать современным языком: будем солнышками, светом и мирянам, и друг другу…